Распечатать  

Успешное противодействия коррупции невозможно без внешнего контроля над бюрократией, но это было бы равносильно восстановлению демократических институтов.

12 августа власть решила вступить в диалог с обществом и вынесла проект закона «О борьбе с коррупцией» на всенародное обсуждение. Любое действие, претендующее на решение социально значимой проблемы, должно начинаться с ее анализа. К сожалению, все мои попытки отыскать в официальных документах и в выступлениях главы государства даже следы аналитических усилий к успеху не привели. 

Между тем Александр Лукашенко на тему борьбы «с этим злом» в нынешнем году публично высказывался неоднократно. Достаточно обратиться к тексту апрельского послания, в котором слово «коррупция» упоминается 38 раз! Но, кроме констатации позитивных и негативных фактов («К счастью, нас никто не может обвинить в разгуле коррупции…» «Ржавчина коррупции затрагивает и реальный сектор экономики») и предложений по их искоренению (по большей части, технических), анализа причин коррупции в послании нет. 

Такова традиция. Советская коррупция росла на тотальном дефиците, централизованной системе распределения и плановом управлении. Однако ее искореняли путем совершенствования кадровой работы, снижения уровня бюрократизма при рассмотрении жалоб граждан, усиления плановой и финансовой дисциплины и, разумеется, ужесточения законодательства. 

Коррупционное поведение и принципал-агентская модель 

14 августа, комментируя информацию министра энергетики Владимира Потупчика по поводу перекрестного субсидирования, в рамках которого тарифы для населения в Беларуси в 5 раз ниже, чем в России, Лукашенко сказал буквально следующее: «Надо внимательно посмотреть. У нас привыкли: вот мы народ содержим, поэтому у нас плохо, реальный сектор кувыркается». 

Пожалуй, базовую особенность белорусской модели лучше и не передать. Не народ в Беларуси содержит государство, а государство содержит народ! 

Откроем Конституцию: «Мы, народ Республики Беларусь (Беларуси), исходя из ответственности за настоящее и будущее Беларуси…» А теперь проделаем аналогичную операцию с Конституцией США: «Мы, народ Соединенных Штатов, дабы образовать более совершенный Союз, установить правосудие, гарантировать внутреннее спокойствие…» 

Какое совпадение по форме! С формальной точки зрения единственным сувереном в РБ является народ. А не с формальной? От ответа на этот вопрос, как это ни покажется странным, и будет зависеть анализ причин коррупции. 

Но анализ невозможен вне рамок теоретической модели. Природу коррупции (коррупционного поведения) проще понять с помощью принципал-агентской модели. Под принципалом в данном случае понимается начальник, под агентом — подчиненный. 

Асимметрия информации порождает оппортунистическое поведение 

Начальником является тот, кто обладает ресурсами для достижения личных целей. Достичь их самостоятельно он, как правило, не в состоянии, и потому начальник нуждается в подчиненных, которым он ставит задачи, передает часть своих ресурсов и назначает вознаграждение за проделанную работу. Подчиненный в свою очередь информирует начальника о результатах работы и отчитывается за использованные ресурсы. 

Понятно, что подчиненный в сфере своей ответственности обладает большей компетентностью, чем начальник, что порождает эффект асимметрии информации, который позволяет подчиненному направлять часть ресурсов на достижение личных целей, т.е. заниматься «оппортунистическим поведением». 

Коррупция — это не просто кража подчиненным ресурсов начальника, это одновременно и предательство подчиненным начальника. Начальник, разумеется, о подобной склонности подчиненных догадывается. Но все, что он может сделать для снижения асимметрии информации, — это назначить контролера за работой подчиненного. 

Однако снижение асимметрии информации по линии начальник-подчиненный приводит к ее росту по линии начальник-контролер. Ничего удивительного в этом нет. Контролер — тот же подчиненный. Ничто человеческое ему не чуждо. В том числе и склонность к оппортунистическому поведению. Над контролером можно поставить еще одного контролера, потом еще одного, что на практике мы регулярно и наблюдаем. 

После ознакомления с базовыми понятиями принципал-агентской модели самое время дать определение коррупционному поведению: «Коррупционным поведением называется такая разновидность оппортунистического поведения агента, при котором последний использует переданные ему принципалом ресурсы не для решения задач принципала, а для решения своих собственных задач». 

На первый взгляд, оно мало чем отличается от определения коррупции, приведенного в проекте закона. Вот оно в сокращенном варианте: «Коррупция — умышленное использование государственным должностным лицом своего служебного положения и связанных с ним возможностей, сопряженное с противоправным получением имущества или другой выгоды в виде услуги, покровительства и т.д.». 

Но мы первым взглядом не ограничимся. 

Кто в стране главный начальник? 

Очень часто начальник ставит подчиненному задачу по взаимодействию с третьим лицом, не входящим в управленческую вертикаль. Назовем его «клиентом». 

То, что обычно понимается под бытовой коррупцией, происходит, как правило, на уровне взаимодействия подчиненный-клиент. В апреле 2013 года (данные исследования НИСЭПИ) 12% белорусов отметили, что в течение последних 12 месяцев им приходилось давать взятку государственному служащему. 

В чем тут проблема? Один дает, другой берет, и оба делают это по взаимному согласию. Но мы помним, что в рамках нашей модели коррупция — это кража ресурсов начальника и одновременно измена ему же. Т. е. у коррупции всегда есть жертва. Жертва — это тот, у кого украли ресурсы и кому изменили. 

А кто у нас в стране главный начальник? Президент? Нет. Согласно Конституции, и у президента есть начальник — это народ. Поэтому у любого коррупционного преступления существует конечная жертва. Она всегда одна и та же. Эта жертва — народ страны. 

Усилением внутреннего контроля проблема коррупции не решается 

За коррупцию мы платим постоянно, и делают это даже те, кто никогда не давал взяток. Дело в том, что для бизнесменов взятки — один из видов издержек. Естественно, любые виды издержек включаются в конечную цену товаров и услуг. 

Коррупция, как и трение, неустранима. Она порождается самой природой вертикальных бюрократических структур, и чем больше звеньев в управленческой вертикали, тем выше вероятность коррупции. Мировая история богата примерами превращения вертикали в гигантскую проблему для всего, что расположено вне ее. 

Усилением внутреннего (бюрократического) контроля проблема коррупции не решается. Как тут не вспомнить Китай с его казнями коррупционеров! Стандартные бюрократические подходы приводят только к росту издержек на контроль. Поэтому ждать положительного эффекта от вынесенного на общественное обсуждение закона «О борьбе с коррупцией» не приходится.

Существует два типа ресурсов: материальные и властные. Начальным источником этих ресурсов является народ. Посредством выборов народ передает властный ресурс своим подчиненным (чиновникам всех уровней, включая главу государства). С помощью налогов и других отчислений народ передает своим подчиненным материальные ресурсы. 

Других источников ресурсов у власти нет и быть не может. Поэтому страна, в которой власть искренне верит, что она содержит народ, не имеет реальных шансов снизить коррупционное трение до разумного минимума. 

Уровень коррупции находится в обратной зависимости от способности общества информировать (через независимые СМИ) и контролировать (через выборы) власть. Только так можно свести эффект асимметрии информации к минимуму. Только так можно заставить начальников всех уровней ограничивать оппортунистическое поведение.